В последующие после объявления о начале приема в Академию ведовства дни к ее зданию продолжали подтягиваться претендентки. По одной, реже по двое-трое, они нерешительно стучались в двери и просили у привратника разрешения войти, чтобы попытаться пройти проверку на наличие дара. В основном это были девочки и девушки из бедных кварталов, узнавшие об открытии академии позже от знакомых и соседей или не решившиеся прийти в первый день.

Так были приняты две сестры — Ания и Лария. У них оказался достаточно сильный дар, причем у старшей он не только уже открылся, но и начал сжигать девушку, так что сразу после приема ее пришлось отправить на лечение к опытным ведуньям.

Некоторых претенденток приводили уже принятые в академию подруги, других находили наставницы, заметив подающих надежды девушек на улице. Некоторых отправляли сюда столичные ведуньи, желая избавиться от собственных не слишком перспективных учениц. Брали всех, имеющих какой-либо, пусть даже самый слабый дар.

На третий день рано утром к дверям академии робко подошел худенький мальчик лет одиннадцати, ведущий за руку испуганную девочку лет девяти. Дети было одеты опрятно и добротно, хоть и просто, но мальчик, судя по вышивке на камзоле, скорее всего, принадлежал к высшему обществу. Странным казалось, что ни вблизи детей, ни в отдалении не было видно ни слуг, ни охраны, ни кареты — похоже, они пришли пешком, и к тому же тайком от старших. Уже около самых ступенек девочка в очередной раз начала несмело сопротивляться спутнику, явно в страхе пытаясь отказаться идти дальше. Мальчуган, наклонившись к ее уху, стал успокаивать и обнадеживать спутницу, последним его аргументом были слова:

— В крайнем случае я скажу, что я сын герцога ло’Тайри, а ты моя сестра — тогда они тебя точно примут.

Эти слова несколько успокоили девчушку, и дети стали подниматься по лестнице. Они и в самом деле были похожи друг на дружку — оба со светлыми льняными волосами и ясными серыми глазами, хотя вблизи все же становилось ясно, что девочка, судя по одежде и манерам, из более низкого сословия.

Поднявшись к дверям, мальчик вежливо, но настойчиво попросил привратника пропустить его вместе с сестрой на комиссию. Тот возражал, ссылаясь на то, что собеседование сегодня не проводится. Мальчик упорно настаивал, чтобы кто-нибудь из преподавателей посмотрел его сестру, потому что добираться им пришлось довольно далеко. Препирательство охранника с детьми прервало появление в открывшейся двери одной из молодых наставниц.

— Нори Ритон, — назидательным тоном произнесла ведающая, — насколько я помню, охрана с первого дня была уведомлена о том, что вы должны пропускать претенденток без всякой задержки, вне зависимости от их социального статуса, внешнего вида и времени суток.

— Но, да-нери, это же совсем дети! Мало ли что они себе вообразили. Я просто посчитал, что нет смысла расходовать время уважаемых наставниц на выслушивание детских сказок.

— Не вам судить, нори, на что мы будем тратить свое время, — сухо произнесла молодая наставница. — И решать, что для нас важно, а что нет, мы также станем сами. С этой минуты дополнительно уведомляю вас, что возраст и даже пол приходящих не являются основанием не пускать на собеседование. Попрошу вас это запомнить.

Привратник хотел еще что-то сказать в свою защиту, но, натолкнувшись на взгляд ведающей, ставший холодным и пронзительным, что-то невнятно промямлил и отступил в сторону. Когда наставница повернулась к застывшим около дверей детям, почти готовым убежать, глаза ее снова стали ласковыми.

— Здравствуйте! Входите, не бойтесь, — мягко сказала она и осторожно взяла мальчика за руку.

Как зачарованный, он, не отпуская спутницу, последовал за ведающей внутрь здания. В пустом холле стояли полумрак и тишина. Мальчик растерялся, но тут же услышал голос сопровождающей:

— Я дежурная наставница. Меня зовут Ландрия. Теперь желающие поступить к нам на учебу стали прибывать поодиночке и в разное время, поэтому собеседование проводится по мере необходимости. Идемте со мной, смелее!

Дети вместе с Ландрией прошли через холл и вошли в один из кабинетов, располагавшихся в его торце. Там находились два мягких дивана около стен и массивный стол у окна.

— Присаживайтесь! — сказала детям ведающая, но сама не села. — Я сейчас схожу за старшей наставницей, подождите несколько минут.

На самом деле Ландрия, одна из немногих передающих менталисток среди персонала академии, уже послала вызов Эдне, но хотела переговорить с ней до общей беседы с детьми. То, что у девочки уже приоткрылся дар целительницы, она прекрасно поняла и сама. Тот факт, что это началось в девять лет, Ландрию тоже не удивил — у нее самой дар впервые проявился еще раньше. Беспокоил молодую ведунью мальчик. Ландрия не могла читать мысли в прямом смысле этого слова, да и передавала скорее не словами, а образами, которые могли воспринять далеко не все и на небольшом расстоянии, но слишком уж заметно ощущались у внешне благополучного мальчугана из высшего общества эмоции боли, страха и отчаяния.

Старшая наставница вскоре спустилась в холл и подошла к ожидавшей ее Ландрии, та коротко объяснила ситуацию, и они вместе вошли в кабинет. Дети даже на обычный взгляд выглядели испуганными. Видимо, собрав последнюю храбрость, мальчик спросил:

— Вы примете мою сестру? — И тихо, но словно бросаясь в прорубь, добавил: — Я сын герцога ло’Тайри, — и смутился окончательно.

Вошедшая вместе с их первой провожатой пожилая ведунья очень внимательно посмотрела на детей, потом сказала:

— Вашу подопечную, эллари, мы принимаем. — После секундной паузы она пояснила: — Потому что у нее есть дар, а вовсе не потому, что вы за нее просите. Для обучения в Академии ведовства важно лишь одно — дар, а вовсе не происхождение.

Мальчик облегченно вздохнул и покраснел, поняв, даже скорее почувствовав, что ведающая раскрыла его обман. Однако он решил идти вперед до конца:

— Она сможет остаться жить здесь? Я слышал, что это можно?

Старушка удивленно приподняла брови:

— Вы на этом настаиваете, эллари? А каково желание вашей спутницы?

Мальчик смутился еще больше, но кивнул.

— Девочка, а ты сама хочешь остаться жить в общежитии с другими девочками или посещать занятия, проживая дома?

Малышка что-то сдавленно пискнула и кивнула. Старая ведунья вздохнула и еще раз внимательно посмотрела на юных посетителей.

— Ей здесь будет лучше. Ее здесь никто не тронет! — сдавленным голосом произнес мальчик.

— Вот, значит, как… А не могли бы вы мне объяснить, юноша, что угрожает малышке в доме ло’Тайри?

Она слышала, что старый герцог ло’Тайри, бывший в родстве с правящей ныне династией, пользовался в столице уважением и имел репутацию достойного человека. Но вместо ответа юный ло’Тайри только опустил голову. Такое поведение потомка известного рода еще больше насторожило и заинтриговало ведающую.

— Ну, допустим, девочка может остаться в общежитии, если таково ее желание. К тому же никто не заставит ее оставаться жить там, если она передумает и захочет вернуться домой.

Мальчик слабо улыбнулся и немного расслабился.

— Спасибо, эллари! — сказал он. — Я вам очень благодарен.

Потом помолчал минуту и добавил:

— А можно, я тоже тут останусь? Я не буду вам обузой, я умею мыть полы и вытирать пыль. — И он просительно посмотрел на старшую наставницу.

Глаза Эдны расширились против ее воли; она, кажется, даже охнула — сказанное юным аристократом не лезло ни в какие рамки. Постаравшись не выказывать больше удивления, она ровным мягким голосом попросила Ландрию проводить и устроить новую ученицу, а потом вернуться обратно. Молодая ведунья с девочкой ушли. На прощанье малышка оглянулась на своего спутника, в ее глазах горели благодарность, сочувствие и надежда.

Дверь за ними закрылась, и Дейлир ло’Тайри остался один на один с пожилой ведьмой. Нет, он ее ничуть не боялся, но опасался, что его из-за отсутствия дара просто вежливо отправят домой, а там опять начнется это… А может, даже и хуже, ведь он увел из дома одну из служанок старшего брата и сестры, над которой они, как и над некоторыми другими слугами, особенно любили издеваться. Дейли не раз помогал Мири, когда она плохо чувствовала себя после развлечений старших ло’Тайри, мыть полы и убирать, ведь от маленькой служанки требовали выполнять всю назначенную ей работу вне зависимости от самочувствия, иначе ей грозило наказание. Пожалуй, она была для мальчика единственным близким человеком в доме, изредка они играли вместе, нередко пытались, как могли, снять друг у друга боль и полечить после всего, что выпадало на их долю. Хорошо, что хотя бы Мири теперь в безопасности, а он постарается вытерпеть все, что придумают брат с сестрой. Только бы они не отдали его для развлечений своим друзьям — не впервые, конечно, но слишком больно, тогда ему не скоро удастся навестить подружку.